"в густом лесу мифологем признаться бы, но в чем?" ©
- ... как будто главный принцип - эффектность; и вот память переписывает себя, причем очень быстро. В моей голове ты вчера сказал буквально вот что: "Эй! Я знаю, как зовут мужчину, ради одного которого ты весной бросишь меня и улетишь в Москву!"
- Ээээ... А! Лукас Кранах!
- Ну да. Мертвого мужчину.
- Изначально фраза звучала так: "Четвертого марта в ГМИИ открывается выставка Кранаха".
- - -
Впервые за долгое время у меня возникла потребность выделять фрагменты текста в процессе чтения (много). Как назло, книга бумажная и после меня сразу же пойдет по рукам (по крайней мере, по двум).
- - -
Клево: вечером оставить за спиной дневные заботы, сидеть на полу магазина, прислонившись спиной к удобной, квадратной в сечении колонне, читать "Шантарам", посматривать, как твой возлюбленный выбирает себе деньрожденный подарок , отвечать по телефону самому славному из актуальных заказчиков, который говорит приятные вещи, - и внезапно заметить, что поверхность под тобой - Тот Самый Пол из твоего детства! Почти столь же прецедентный и крутой, как Тот Самый Потолок в булочной на Ленина 46 (из-за которого я в свое время устроилась работать в "Кофе Хауз"). Разделенный, побежденный и утративший былое величие, но все равно Тот Самый. Родной, как ковер над маминой кроватью, и столь же забытый. Вдобавок вечно грязный и узорно нелепый. О! На его основе формировалась моя визуализация понятий "хаос", "порядок", "стремление"; с ним пространственно-ассоциативно было связано множество мелких радостей и печалей, огорчений и удовольствий, страхов и надежд. "Центральный гастроном" ушел вместе с эпохой, а пол - пол остался. Для того, чтобы я не замечала его почти два десятка лет, а потом УВИДЕЛА. Здесь можно было на выбор: сентиментально прослезиться, глупо разулыбаться. Выбралось второе. "Родина, которую я потеряла, но вообще-то не совсем".
Подобные вещи - про "ты проступаешь сквозь меня, как древесина сквозь лак" и про "чужого рока очарованный свидетель".
Про культурные слои и просвечивание примет времени из-под примет других, более поздних времен.
В Екатеринбурге, конечно, этот слоеный пирог для меня самый слоеный, все более тонко/мелко/детально и более лично, чем везде.
Наверное, это будет причиной, по которой я когда-нибудь отсюда уеду.
Или по которой не уеду никогда.
- Ээээ... А! Лукас Кранах!
- Ну да. Мертвого мужчину.
- Изначально фраза звучала так: "Четвертого марта в ГМИИ открывается выставка Кранаха".
- - -
Впервые за долгое время у меня возникла потребность выделять фрагменты текста в процессе чтения (много). Как назло, книга бумажная и после меня сразу же пойдет по рукам (по крайней мере, по двум).
- - -
Клево: вечером оставить за спиной дневные заботы, сидеть на полу магазина, прислонившись спиной к удобной, квадратной в сечении колонне, читать "Шантарам", посматривать, как твой возлюбленный выбирает себе деньрожденный подарок , отвечать по телефону самому славному из актуальных заказчиков, который говорит приятные вещи, - и внезапно заметить, что поверхность под тобой - Тот Самый Пол из твоего детства! Почти столь же прецедентный и крутой, как Тот Самый Потолок в булочной на Ленина 46 (из-за которого я в свое время устроилась работать в "Кофе Хауз"). Разделенный, побежденный и утративший былое величие, но все равно Тот Самый. Родной, как ковер над маминой кроватью, и столь же забытый. Вдобавок вечно грязный и узорно нелепый. О! На его основе формировалась моя визуализация понятий "хаос", "порядок", "стремление"; с ним пространственно-ассоциативно было связано множество мелких радостей и печалей, огорчений и удовольствий, страхов и надежд. "Центральный гастроном" ушел вместе с эпохой, а пол - пол остался. Для того, чтобы я не замечала его почти два десятка лет, а потом УВИДЕЛА. Здесь можно было на выбор: сентиментально прослезиться, глупо разулыбаться. Выбралось второе. "Родина, которую я потеряла, но вообще-то не совсем".
Подобные вещи - про "ты проступаешь сквозь меня, как древесина сквозь лак" и про "чужого рока очарованный свидетель".
Про культурные слои и просвечивание примет времени из-под примет других, более поздних времен.
В Екатеринбурге, конечно, этот слоеный пирог для меня самый слоеный, все более тонко/мелко/детально и более лично, чем везде.
Наверное, это будет причиной, по которой я когда-нибудь отсюда уеду.
Или по которой не уеду никогда.